Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]
Все еще продолжая сидеть на полу, прижимая ладонь к шее, Джо произнес:
— Послушай. Ну и хороша ты. Перерезала мне аорту. Артерию в моей шее.
Прыснув, она прикрыла рот рукой.
— О боже, какой же ты чудак! Я имею в виду, что ты совсем путаешь слова. Аорта находится в груди. Ты хотел сказать — сонную артерию.
— Если я отпущу руку, — сказал он, — я истеку кровью за две минуты. Ты это знаешь. Поэтому окажи мне какую-нибудь помощь. Ты меня понимаешь? Ты это умышленно сделала? Конечно же. О'кей — позвонишь или сама пойдешь?
Подумав немного, она сказала:
— Да, умышленно.
— Ну так все равно пришли их ко мне. Ради меня.
— Иди сам.
— У меня открытая рана. — Она увидела, что кровь просачивалась сквозь его пальцы, стекала по запястью. На полу уже образовалась лужица. — Я не решаюсь пошевелиться. Мне нужно оставаться здесь.
Она накинула свое новое пальто, закрыла новую кожаную сумочку ручной работы, подхватила чемодан и столько своих пакетов, сколько ей удалось поднять. Особенно последила за тем, чтобы не забыть большую коробку с тщательно уложенным голубым атласным платьем. Открыв дверь в коридор, оглянулась на Джо.
— Может быть, я смогу сказать портье. Там, внизу.
— Да, — сказал он.
— Ладно. Я скажу им. И не вздумай искать меня в Кэнон-Сити, потому что я не собираюсь туда возвращаться. И со мной почти все банкноты Рейхсбанка. Так что я в прекрасной форме, несмотря ни на что. Гуд бай. Прости меня. — Она закрыла дверь и как можно быстрее прошла по коридору, волоча за собой чемодан и пакеты.
Возле лифта ей помогли пожилой, хорошо одетый бизнесмен и его жена. Они взяли у нее пакеты, а внизу, в вестибюле, передали их бою.
— Благодарю вас, — сказала Джулия.
После того, как бой вынес ее чемодан и пакеты на тротуар перед гостиницей, она нашла служащего гостиницей, который ей объяснил, где можно получить назад свою машину. Вскоре она уже стояла на холодном бетонном полу подземного гаража, дожидаясь, пока дежурный подгонит к рампе ее «студебеккер». В сумке она нашла немало мелочи различного достоинства — она дала на чай дежурному, села в машину и стала подниматься по ярко освещенной рампе к выезду на темную улицу с ее огнями, фарами автомобилей, неоновыми рекламами.
Ливрейный швейцар собственноручно погрузил ее багаж в машину, улыбнувшись с такой искренней добросердечностью, чрезвычайно ободрившей ее, что она дала ему огромные чаевые, прежде чем уехать. Никто не пытался ее остановить, и это удивляло. Никто даже бровью не повел. Наверное, они знают, что он заплатит, решила она. Или, может быть, он это сделал еще при регистрации.
Пока Джулия ждала вместе с другими автомобилями зеленый свет на перекрестке, она вспомнила, что не сказала, что Джо сидит на полу номера, нуждаясь в медицинской помощи, ожидая ее прибытия, ожидая от того самого момента и до конца света или пока не придет в номер завтра утром уборщица.
Лучше все-таки вернуться, решила она, или позвонить по телефону. Остановиться у кабины телефона-автомата.
Это так глупо получилось, подумала Джулия, проезжая по улицам в поисках места, где можно было бы поставить машину и позвонить по телефону. Кто бы мог подумать об этом всего лишь час тому назад? Когда мы регистрировались в гостинице, когда мы перестали… мы почти что уже поладили, начали одеваться, чтобы отправиться обедать. Мы могли бы даже заглянуть в ночной клуб. Она снова заплакала, обнаружила, что слезы капают с ее носа, падая на блузку от каждого сотрясения машины. Как плохо, что я не посоветовалась с Оракулом, он бы все предусмотрел и предостерег меня. Почему я этого не сделала? Я могла к нему обратиться когда угодно и где угодно, в то время, когда мы ехали в Денвер или еще до нашего отъезда, в Кэнон-Сити. Она непроизвольно начала стонать; никогда раньше она не слышала, чтобы из груди ее исторгались такие хриплые звуки, такое завывание. Это привело ее в ужас, но она не могла сдержать своих рыданий даже несмотря на то, что до боли сжимала зубы. Какое-то страдальческое причитанье, неразборчивое пение, вой, вопли исходили из самой ее глубины через нос.
Когда она наконец поставила машину, то еще долго сидела, не выключая двигатель, вся дрожа, засунув руки глубоко в карманы пальто. Господи, печально сказала она себе. Неужели даже такое случается на свете? Она выбралась из машины и вытащила из багажника чемодан. Расположившись на заднем сиденье, открыла его и стала копаться в одежде и обуви, пока в руках не оказались два черных тома Оракула. Здесь же, на заднем сиденьи, она стала бросать три мелкие монеты Скалистогорных Штатов, рассматривая, как они падают, при свете из витрины большого универсального магазина. Что мне теперь делать? Такой вопрос задала она Оракулу. Скажи мне, что делать, ПОЖАЛУЙСТА.
Гексаграмма 42. «Приумножение», с подвижными строками на второй, третьей и четвертой позициях, следовательно, переходящая в гексаграмму 43, «Выход». Она с жадностью прочла текст, последовательно постигая в уме значение каждой строки, собирая смысл их в единое целое и анализируя получившееся суждение. Господи, да ведь он точно описывает ситуацию — еще одно чудо. Здесь схематично, крупными мазками разворачивалось перед ее глазами все, что произошло за сегодняшний день.
«Благоприятно иметь, куда выступить.
Благоприятен брод через великую реку».
Продолжать путешествие, двигаться дальше и совершить нечто важное. Теперь строки. Губы ее неслышно шевелились…
«Десять пар черепах не в состоянии ему противиться. Вечная стойкость — к счастью. Царю надо проникнуть с жертвами к богам».
Теперь шестерка третья. Когда она читала эту строку, у нее кружилась голова.
Если приумножить это, с необходимостью несчастья делу.
Хулы не будет. Обладая правдой, пойдешь верным путем, заявишь князю и поступишь по мановению.
Князь… имеется ввиду Абендсен. Мановение его — это новый экземпляр его книги. Несчастье делу — Оракул узнал, что с ней произошло, весь этот ужас с Джо или как бы еще его не звали. После этого она прочла шестерку четвертую.
Идя верным путем, заявишь князю, то за тобой придут.
Я обязана ехать туда, поняла она, даже если Джо последует за мной. На девятку наверху, последнюю движущуюся строку она набросилась с нескрываемой жадностью.
Никто не приумножит это,
пожалуй, разобьет его.
в воспитании сердец не будь косным.
Иначе несчастья.
О боже, подумала она, здесь имеется ввиду убийца, люди из гестапо — Оракул говорит мне, что Джо или кто-то вроде него, кто-то еще, заберется сюда и убьет Абендсена. Она быстро перевернула страницу, чтобы прочесть суждение гексаграммы 43.
Поднимаешься до царского двора.
Правдиво возглашай, а если и будет опасность,
Говори от своего сердца.
Неблагоприятно браться за оружие.
Благоприятно иметь, куда выступить.
Значит, бесполезно возвращаться в гостиницу и проверять, что же с ним случилось; положение безнадежное, ибо будут посланы другие. Снова Оракул утверждает, притом еще более настойчиво: отправляйся в Шайенн и предупреди Абендсена, как бы это ни было опасно для меня. Я должна довести до его сведения эту истину.
Она закрыла томик Оракула.
Снова сев за руль машины, она тут же влилась в поток машин. Вскоре ей удалось выехать из центра Денвера на главную автостраду, идущую на север. Джулия ехала с наибольшей скоростью, на которую только была способна ее машина, двигатель при этом издавал сильный пульсирующий гул, его тряска передавалась рулевому колесу и сиденью, вызывала дребезг и грохот всего, что находилось в отделении для перчаток.
Благодаря Бога и доктора Тодта с его автобанами, сказала она самой себе, мчась сквозь темноту, видя впереди только свет от собственных фар и разграничительные линии на дороге.
Из-за необходимости сменить колесо, в десять часов вечера она все еще была довольно далеко от Шайенна, поэтому ей ничего не оставалось другого, как прекратить дальнейший путь и поискать место, где можно было бы заночевать.
На указателе впереди Джулия прочла — Грили, пять миль. Я выеду снова завтра утром, решила она, медленно проезжая по главной улице Грили несколькими минутами позже. Увидев над несколькими мотелями светящиеся надписи о наличии свободных мест, поняла, что проблем с ночевкой не возникнет. Что я должна прежде всего сделать, решила она, это позвонить Абендсену и предупредить о своем приезде.
Поставив машину, она устало выбралась из кабины и была крайне рада тому, что наконец-то может свободно вытянуть ноги. Целый день на дороге, с восьми часов утра. Невдалеке виднелась открытая всю ночь аптека. Засунув руки в карманы пальто, она сразу же направилась туда и вскоре, оказавшись одна в кабинке междугороднего телефона, попросила дежурную связать ее со справочным бюро Шайенна.
![Филип Дик - Затворник из горной твердыни [= Человек в высоком замке]](/uploads/posts/books/118181/118181.jpg)
